|
Из книги (с)"Мир Страха" (изд. "Гамаюн", Спб, 2005 г.)
Камень
Среди поля чёрный камень-страж стоит.
В этом чёрном камне бог забытый спит.
С князем мы, как братья, к камню подойдём,
Братской княжьей ратью поклоны отобьём!
«Ты спаси нас камень, ты нас пожалей:
Бьёмся мы с ромеем, ну, а он всё злей
Слышат все молитвы
Череда да вьюн,
Снова будет битва…
Помоги, Перун!
Дальняя дорожка,
Будет ночь темна…
Сохрани Даждьбоже
Наши имена!»
Долго они бились – битва отошла,
Времена сменились, техника пришла,
Ну, а этот камень в поле всё стоит,
Бог, давно забытый, в этом камне спит.
Пёстрою толпою к камню подойдём
И, совсем как предки, просьбу пропоём:
«Ты спаси нас камень, ты нас пожалей:
Бьёмся мы с Распятым, ну, а он всё злей;
Слышат все молитвы
Череда да вьюн;
Будем мы забыты…
Помоги, Перун!»
Вновь булаты в ножны,
Ноги в стремена:
«Сохрани Даждьбоже
Наши имена!»
Ноябрь 1998
***
“Кто знал, что радость обернётся болью?
Кто знал, что та дорога к пропасти ведёт?
Кто знал, что нас настигнет наказанье?
Кто знал, что ядом обернётся мёд?
Кто знал, что идол в церкви нас не слышит?
Кто знал, что, как безумца, мы прогнали бога?
Кто знал, что нас покинет самомненье?
Кто знал, что пропастью окончиться дорога?
Кто знал? Из нас не знал никто!
Зачем ты этим тычешь в душу?!”
Как приговор, ты слышишь мой ответ:
“А тех, кто знал, ты почему не слушал?”
(декабрь 1998)
Я не такой, как ты
Среди своих лживых роз
Ты спрятал от правды цветы.
Имя тебе – Христос,
А я не такой, как ты.
С тобой говорил Искуситель,
Открыл тебе тайны мечты.
Имя твоё – Спаситель,
А я не такой, как ты.
Во время голодных бессилий
Ты хлебом заткнул наши рты.
Тебя все назвали мессией,
А я не такой, как ты.
Царём ты был наречён,
Дворцом тебе стали кресты:
Христос, ты всегда обречён,
А я не такой, как ты.
Декабрь 1998
Погребальная
Где в небесной есть тверди вода,
Там есть остров на небе седьмом.
После смерти идём мы туда,
Возвращаемся в отчий мы дом.
И бойцы наши с братских могил
Вместе с нами войдут в общий дом,
Отдохнут, набираются сил,
К Перуну отбывают потом.
Поступь будет бодра и легка,
Полетит, кто ни в раз не летал.
На мечи поменяют АК
И ПМ отдадут за кинжал.
А на касках взрастёт яловец,
В панцирь бронежилет перевьют,
И вернётся домой наш боец,
Где его величают и ждут.
Скоро примет меня Мать-Земля.
Вас, собратья, прошу не грустить:
Перуновым бойцом стану я,
Вы придёте ко мне погостить.
Смерть – дорога лишь в вечную жизнь
Без нечистых, убийц и лжецов,
Жизнь, где смерть от умерших бежит.
Успокойся и вытри лицо.
Июнь 1999
Покой
Пускай же твой друг сквозь тебя смотрит, мимо,
Тебя не желает терпеть.
Уткнуться в плечо девы, нежно любимой,
И слёзы свои утереть.
Пускай звёзды гаснут, как в циклотроне,
В войне нужно много решить.
Уткнуться в стальную плиту Кибертона,
Набраться вновь силы – и жить.
Пускай на сигналы не будет ответа
И некуда больше бежать.
Посадку свершить на чужую планету,
И силы найти, чтобы ждать.
Бывает – смертельная вспышка мгновенна,
А боли всё нету конца;
В агонии лёжа в ногах у Вселенной,
Заснуть. Успокоиться.
Сентябрь 1999
Подражание Блоку
Десяток уж лет, как поют менестрели
О тех, кто в мечтаниях наших есть мы,
О тех, кто ушли, кто остаться хотели,
О мире-свече средь холодной зимы.
Прекрасны напевы. Их слушали стены.
Порыв словно пламя летел.
И бард сам им верил, и верили все мы,
Ведь каждый в прекрасное верить хотел.
И всем нам казалось: ушли не напрасно,
Следы их остались навек,
У тех, кто погибли, жизнь ныне прекрасна,
А мир принимает нас всех,
И все мы одеты в железные латы…
Да, в это поверил и ты.
Лишь горько за дверью смеялся Проклятый
Над тем, что никто не достоин мечты.
Январь 2000
Мы
Мы не просим награды за то,
Что вершим мы чужую работу;
А изгнавши тоску и заботу,
Мы уходим, накинув пальто.
Разобравшись с последним врагом,
Станет факел огнём очага,
И спокойно сжимает рука
Нож, делу веры служивший клинком.
А случиться, придёт к нам беда
(Её мощь нас сломает, быть может),
Ведь никто не придёт, не поможет,
Cтанем жалкими, как никогда.
Если всё же беда вдруг чужая-
Заблистает нож в наших руках,
Станет факелом крес очага
И пойдёт, путь клинку освещая.
Январь 2000
Побратим Сатаны
Нас растили разные люди,
Между нами две тысячи лет,
И великою волею судеб
Не сойдёмся на этой земле.
Мы видали дальние страны,
Умели людей исцелять,
Учились искусству обмана,
Учились потом убивать.
Мы внешне с тобою похожи,
Возможности наши равны,
Тебя называют Сын Божий,
Меня – побратим Сатаны.
С тобою никак не ужиться
В галактике этой вдвоём.
Мы встретимся. Мы будем биться.
И каждый предстанет огнём.
Война с отражением – мука,
Но только не будет стекла:
Я знаю, убьём мы друг друга,
Ведь так наша карта легла,
Ведь внешне с тобою похожи,
Возможности тоже равны,
Тебя называют Сын Божий,
Меня – побратим Сатаны.
И ангелы трубы поднимут,
И дьяволы пустятся в пляс,
А мы наблюдаем за ними
Зрачками мертвеющих глаз
Вновь будут столетья роиться.
Нет власти у нас над судьбой:
Должны будем снова родиться.
Вновь встретиться, кинуться в бой.
И снова мы будем похожи,
И снова мы будем равны,
Тебя назовут снова «Боже»,
Меня – «побратим Сатаны».
04.03.2000
Совесть вымерла
Совесть вымерла – нет обвинителя,
И внутри вас восстали возможности.
Все кричали: «Мы – мира строители»,
Но убили его в общей сложности.
Как построить тогда не узнали мы:
Вы трудились, забыв милосердие,
И кричали, увидев развалины,
Что виновны лишь только в усердии.
Совесть вымерла – сразу все правые,
И прозрачны глаза ваши лживые.
Маршируете радостно-бравые
По руинам, что домом служили нам.
Вы себе благодарность объявите
И уйдёте, как горе-шабашники,
И на нашу вы совесть оставите,
Что разрушено в общем-то вашими.
Совесть вымерла – день ныне пятница.
Вы убили её, благодетели!
Совесть вымерла, вами распятая.
Совесть – вымерла, вы – не заметили.
26.06.2000
Книга забора
Сколько лет прошло с тех пор?
Может, десять, может, сорок.
Книгой был для нас забор
Со стихом до самых корок.
И светили нам тогда
Очи звёзд во тьме подъездов,
Тихо пели поезда
Песни дальних переездов…
Мы теперь уже не те:
На заборе мат бессилья,
Звёзды сгнили в темноте,
А у нас отсохли крылья.
Сколько лет прошло с тех пор?
Только десять? Я не верю!
Щёлкнул, как курок, запор.
То в глазах закрылись двери.
Сентябрь 2000
Стучится дождь в стекло зрачков,
Дорожный сумрак леденит,
Из-за огней не видно снов,
Мой дух апатией убит.
В окне – огни чужих реклам,
Луна скользит средь облаков,
Улыбки масок местных дам
И звёзды – сны чужих богов.
Одна свеча ночь не вспугнёт.
Осветит только данный час.
Других свечей никто не жжёт,
И души умирают в нас.
Их гасит холод злых ночей,
Их свет не яр при свете дня…
Слышны слова немых речей:
«Хоть на могилу дай огня!»
Сентябрь 2000
Беспощадная ночь
В небе звёзды мертвы,
Свет болотных огней.
Жизнь идёт, словно вы –
Чередой чёрных дней.
Но о том, как я жил,
Вам расскажут потом.
Я бы меч отложил,
Но разрушен мой дом.
Нет приюта давно:
Отгорели сердца.
Беспощадная ночь,
Ей не видно конца.
Кто-то веру хранил,
Приобщаясь к богам.
Я им тоже служил,
Но разрушен мой храм.
Нет живого огня
И не видно его.
Жизнь пока у меня,
Только в ней – ничего.
Меч застрял в груде тел.
Всё застыло на миг.
Я пожить бы хотел,
Но разрушен мой мир.
Сентябрь 2000
Сбитая вера
Бессилием бьёт это слово – «вчера»,
Гудят многовольтные нервы.
Блеснула и скрылась кометы искра.
То падала сбитая вера.
Она догорала, как будто ждала,
Что сделает что-то хоть этим…
Напрасна надежда: у всех есть дела,
Какое всем дело до смерти?
Быть может, пытались её подхватить,
Но, видно, не очень умело…
Лишь звёзды остались на небе светить,
Бессильные что-либо сделать.
И, может быть, кто-то всплакнёт над стихом,
Его прочитает знакомым…
А пепел той веры лежит под окном.
Под самым окном его дома.
23.09.2000
Подоконник
Изрезан подоконник был словами,
Но, сквозь туман обыденного мата,
Я зрил: Иуда быстрыми шагами
Бежал скорей предать Христа Пилату,
И Евы взгляд (он гордый и упрямый),
Что Бога прокляла за приговоры.
И знавшего свою судьбу Адама,
Которого изгнали, будто вора.
Рождённые от Евы и Иуды
(Хотя отцов мы по-другому звали),
Мы выросли средь нечисти и блуда
И всё же мы стремимся к звёздной дали.
Мы прокляты, но нам не быть рабами,
Которых Бог как хочет, так и гонит,
Мы свой Армагеддон скуём словами,
А Библией нам станет подоконник.
23.09.2000
«Навсегда» – слишком громкое слово
«Навсегда» – слишком громкое слово.
Не клянись: ты не выдержишь клятвы.
Десять лет – словно цепь и оковы,
Слишком просто и слишком понятно.
За себя ты ответить не сможешь,
За других не ручайся тем паче: -
Срежет буквы судьбы острый ножик,
И всё будет немного иначе:
Станет клятва для вас приговором
(Кто же выдержит вечную кару?),
Будет честь лишь пустым разговором,
А присяга – дешёвым товаром.
«Навсегда» – слишком громкое слово.
Не клянись: ты не выдержишь клятвы.
Десять лет – словно цепь и оковы,
Слишком просто. И слишком понятно.
24.09.2000
Подражание гр. Пушкинг
На рукав из виска тихо льётся
Заключённая в нём группа крови,
Вновь падут опалённые солнцем,
Но последний не будет героем,
Не рисуют портреты погибших
По вине чьих-то глупых приказов.
Из чужого окна звёзд не вижу,
Лишь несчастную к финишу сказку.
Может, всё-таки я ошибаюсь,
Может, мир по-другому устроен,
Но по личному опыту знаю,
Что последний не будет героем.
25.09.2000
Молитва
Здесь лес из хрущёб и решёточных шпилей,
Здесь скорбная мудрость умолкла в могиле,
Здесь души о рёбра стучат, будто птицы,
Стихами разврата забиты страницы,
Развратные мысли грызут наши души.
А тех, кто их выше, - безмолвие душит,
Мечи здесь бессильны, кинжалы сильнее,
Здесь выживет тот, кто всех будет подлее.
Молитва одна перед сном моим рвётся:
«Пусть я не проснусь. Или мир не проснётся».
06.11.2000
Друг мой
Посидим этой ночью вдвоём.
Крепкий чай нам заменит вино,
Благовонья дымят над огнём,
И завешено тьмою окно.
Приходи ко мне, друг прежних дней!
Мы не виделись очень давно.
Пусть я смертный, а ты – бог огней,
То давно нам уже всё равно.
Посидим, разговор будет прост,
Чашки чая дымят на столе…
Ты расскажешь о жизни средь звёзд,
Ну, а я – о своей на Земле.
Посидим, помолчим час и век,
Вспомним подвиги прошлых годов…
Ты – мой бог, я же – твой человек,
Ведь друзья быть должны у богов.
Чай закончится – будет ещё.
Среди сотен путей и дорог
Хорошо – друг подставит плечо,
Богу смертный иль смертному бог.
Ты наполнишь мне ночью стакан,
Звёзды сахаром лягут на дно,
Засмеюсь, ты мне скажешь: «братан»…
Человек или бог – всё одно!
Скоро время придёт уходить;
Встанет бог с табуретки хромой,
Поклянёмся друг другу пожить,
И отправится друг мой домой.
Он уйдёт вновь на несколько лет.
Я же молча стакан уберу.
Знаю я: всё ж останется след,
Среди звёзд меня помнит мой друг.
Ноябрь 2000
Я устал
Я устал от работы годами,
Я устал уж завидовать людям,
Я устал жить одними мечтами,
Сознавая – в раю мы не будем;
Я устал от звонков телефонных,
Где моя роль – лишь роль консультанта,
Я устал быть тупым солдафоном,
Что бросается вечно на танки;
Я устал от войны бесконечной,
Где остался один против сотен,
Как невинность, я пропил беспечность
И очухался в круге уродин.
Я теперь в окружении пыли.
Застрелиться, увы, не сумел я.
Обо мне все тихонько забыли,
И душа молча вышла из тела.
08.12.2000
Бывает разная прочность:
Меч может сломаться мгновенно,
Бывает, вода камень точит
И рушатся вечные стены.
И память людская не прочна:
Не помнит она добродетель,
И каждый старается впрочем
Пороком стать, людям заметным.
Бывает разная прочность:
И болью разрежутся вены,
Стихов, вроде вечные, строчки
Сжигаются за три мгновенья.
10.12.2000
О небо он грудью с размаху ударил,
Оно загудело железною кровлей,
А ветер, как плетью, меж рёбер ошпарил,
И небо покрылось всё каплями крови.
Его, может, Бог за грехи ненавидел,
Иль вытащил он несчастливейший жребий…
Того я не знал. Но, поверьте, я видел,
Как ангел усталый разбился о небо.
20.12.2000
Здесь всё мертво. Ты не найдёшь ответа.
Да, в общем, и привета не найдёшь…
Летит листок, гонимый дальним ветром,
И шёпот: «На Земле всё – ложь…»
«Быть может, мир богами уничтожен?
Скажи! Ответь! Подай совет!»
И лишь стихи, сочащиеся ложью,
Увидел я как на вопрос ответ.
Декабрь 1999 – Декабрь 2000
Вот тьмой завешено окно,
В нём звёзды больше не горят.
Что жизнь, что смерть – то всё равно:
Пускай уйдёт от сердца яд.
Ножа заточен острый край.
Пугает он и манит взгляд.
Мне наплевать на ад и рай:
Пускай уйдёт от сердца яд.
Удар – и слабость забытья,
И руки вены холодят.
И прав, быть может, был не я,
Но пусть уйдёт от сердца яд.
Чужое тело и провал.
И я упал, наверно, в ад.
Но в чём же суть? Стихи – слова.
Зато ушёл от сердца яд.
23.12.2000
Пророчество
Несётся череда безумных дней.
Нельзя их предсказать наверняка,
Но пятиликий мрак в ней всё видней,
И лишь маньяк спасёт от маньяка.
Их битва будет точно тяжкий сон,
Сойдутся души в яростной борьбе,
О злобу злоба высечет огонь,
Как будто ждали это сотни лет.
Той битвы никогда не воспоют:
Продажен ныне бардовский язык.
Враги, сцепившись, с неба упадут
И обратятся в каменный ледник.
Вновь будет череда безумных дней,
Никто не знает, как она близка,
И пятиликий мрак – хозяин ей.
И лишь маньяк прикончит маньяка.
22.01.2001
Где тот дом,
Что сумеет вернуть мне покой?
Где тот меч,
Что других не боится клинков?
Где тот путь,
Что не кончится чёрной стеной?
Где тот мир,
Где друзьям не желают врагов?
Где тот бог,
Что сумеет мне веру вернуть?
Где тот вождь,
За которым я слепо пойду?
Где отец,
Что наставит на истинный путь?
Где ответ,
Что ищу, но никак не найду?
Где тот ключ,
Что откроет мне души людей?
Где звезда,
Что на время болезнь исцелит?
Где тот шанс,
Что был дан на развилке путей?
Где та смерть,
Что придёт и собраться велит?
15.03.2001
Как рождались мои стихи
Строчки кровью пролились из сердца,
Наполняя пустые стаканы.
От безумия некуда деться:
Я метался меж кухней и ванной,
Ненавидел кого-то, возможно,
Проклинал и молил о прощенье,
Понимал, что остаться жить – сложно,
Но остаться я принял решенье.
На листы белоснежно-пустые
Лил коктейль из безумия с болью;
Строки вышли прекрасно-больные,
Вы же зрили стихи, да и только.
Я же видел инцест плодотворный
Между болью моею и мною.
Это ль – памятник нерукотворный?
Нет, стена, что пребудет стеною.
28.03.2001
Предсказанья умеют сбываться
В вариациях разного рода.
И опять ухожу я сражаться
За иллюзию чьей-то свободы.
За иллюзию буду усердно
Жизнь искать в идеалах напрасно:
Предпочтут все свободе неверной
Тьмы подарок – стабильное рабство.
Проклят теми, за коих я бился,
И свободен идти побираться;
Лишний раз я успел убедиться:
Предсказанья умеют сбываться.
29.03.2001
Разбитая надежда
«Без злобы бьют ещё больней
И эффективней, между прочим».
Такой закон среди людей,
Они вершат, как он пророчит:
Без умысла порвут струну,
Без зла в душе себя порежут,
Без зла, бывает, ждут войну,
Без злобы разобьют надежду.
А что осталось делать мне?
Да просто жить не ярче прочих.
В одном уверен я вполне:
Надежда умирает молча.
07.04.2001
Сети ткут пауки колдуна,
Чтобы души людские ловит.
В небе стынет молчаньем луна,
Серебрится в её свете нить.
Одного не узнает колдун –
Не свершится его колдовство:
Души многих в ту сеть попадут,
Только первая будет – его.
02.05.2001
Шанс
Я вымолил шанс, – боги дали его,
И руки нашли смертоноснейший ствол,
И враг мой сейчас стал совсем одинок,
Сбежать он не смог, и его я нашёл.
Он помнил меня, я же помнил дела,
Он видел мой ствол, я не видел души.
Решить всё сейчас шанс судьба мне дала,
Но сложно решить. Очень сложно решить.
«Отмсти!» – мне кричала частичка меня.
За что же мне мстить? Не воротишь и день…
Тогда я решил только шанс поменять
И вместо врага пристрелил свою тень.
28.05.2001
Мир страха
Мы все в этом мире распятые страхом,
Здесь солнце по небу устало хромает,
Здесь, бога не видя, мы молимся плахе,
Мы смерти боимся, но жить не желаем.
Забыты мишени, проклятья забыты,
Мы все улыбаемся ликом безумья,
Других зарываем и будем зарыты.
Задуматься надо, но страшно подумать.
В пустом кошельке рубль стонет с похмелья,
Любимая ночью – мне утром не надо:
Она развлекалась мной в жажде веселья,
Но знала одно, что не хочет на свадьбу.
Здесь счастливы те, в ком гормоны и водка
(Мозгам из-за них не останется места),
Звеня кандалами, здесь славят свободу,
А бога бояться, как дембель повестки.
Боимся другого – что жизнь будет вечной,
А в души плюём, как в пустые колодцы,
«Иных уже нет, а остальных мы долечим» –
В психушках бесплатно дают уколоться.
01.06.2001
«Я всё сделал, что мог»
Это – не оправданье.
Бьёт пустой потолок,
Заполняя сознанье,
И заката мечты
Не видать уже более,
Грудь полна пустоты,
Что идёт сменой боли…
Руки я подставлял,
Мир спасти всё пытаясь;
Он меж пальцев упал,
Ну а пальцы – сломались.
Не виной тому рок,
Не виню угасанье,
«Я всё сделал, что мог» –
Это не оправданье.
18.06.2001
(Волчице)
Нами сделанный выбор нельзя изменить.
Всему свой настанет черёд:
Мы сможем понять и, возможно, простить,
Но сколько воды утечёт?
Останется память, дорушенный мир,
А, может быть, что-то больней.
Но я никогда не скажу меж людьми,
Что «не виноват перед ней».
Боюсь одного – что настанет тот день
И будем мы с разных сторон.
Прошу одного: не скажи обо мне:
«Во всём виноват только он».
13.07.2001
Для чего
Для чего ты дружбу предлагаешь?
Почему ты хочешь мне поверить?
Что творил я в этой жизни – ты не знаешь!
Ты не знаешь, что случалось мне не сделать!
В этой жизни разное бывало:
Я валялся сломленный бессильем,
Я стихи писал, но написал их мало,
Я гораздо чаще рвал чужие крылья!
Мне случалось строить чью-то веру,
Приходилось верить в идеалы,
Мне случалось приносить и дружбу в жертву,
Но мечта ушла, а ненависть осталась!
Я спасти не успевал любимых,
Проклинал великих и могучих,
И случалось мне пускать все пули мимо,
Ну, а враг тогда стрелял намного лучше!
Я теперь способен на убийство,
А мечта – картоном догорает.
Жизнь свою тебе поведал слишком быстро.
И теперь свою ты дружбу предлагаешь?
02.07.2001
Потерявшие веру дети
Посвящение бывшим друзьям
Да, мы делали сказку былью:
Солнце было наше по праву.
За спиной трепетали крылья,
Меч служил лишь защитой правым,
Мир стальной иль, быть может, древа
Выбирали себе мы в боги,
Воспевали героев древних
И начало нашей дороги.
Пасовал перед светом холод
Ослабляло безумие сети,
Больше пива ценили мы солод
Ах, какие мы были дети.
Мы теперь по-другому сшиты:
Потерялись солнце и крылья,
Храм забыт и боги забыты,
Ну, а меч служит праву силы,
Ныне правый подобен вору,
А подлейший – среди героев;
По негласному уговору,
Повзрослев, рушим детство порою.
Солнце – нашим делам свидетель.
Кто-то, может, промолвит слово:
«Потерявшие веру дети
Уходили в могильный холод!»
30.07.2001
Серой сталью было небо,
Облака гоняли в нём,
А трава, как видно, слепо
Пробивалась сквозь бетон.
И душа, как зелень эта,
Вырывалась из оков
К жизни, к счастью, к солнцу, к свету
Средь людей и средь богов;
Было мало сил и воли,
Но теперь есть вся Земля:
Из тюрьмы бетонной боли
На свободу вышел я.
Но в словах не много роли,
Похвальбы мои пусты;
Из тюрьмы бетонной боли
Должен вырваться и ты.
03.08.2001
Говорят «Надо выйти из грёз
И не надо так быстро звереть:
Лучше жить как поганейший пёс,
Чем как царственный лев умереть!»
Я в ответ: «Всем приходит пора:
Смерть и псу принесёт чёрный рок;
Только пёс умирает как раб,
Ну, а лев умирает как бог!»
05.08.2001
Моя дань собратьям-романтикам
Подражание Блоку
Есть люди, которыми движется мир,
Но все их считают больными
(«Они же иные, совсем не как мы»).
Сойдут с облаков, – будут злыми,
Не жалуют быта, не ждут суеты,
Строкают стихи кропотливо
И верят, что к Богу способны дойти,
Иль выстроить мир справедливый;
Священник один, философ – другой,
А третий же – просто романтик.
От них и во сне убегает покой
Из их непорочных кроватей.
Простой обыватель, читатель стихов,
Тебя не устану жалеть я:
Заботы твои – магазин и любовь
И, может, работа под плетью.
Тебе недоступно доступное нам,
Напрасно ты нас упрекаешь:
У нас – справедливость, дорога к богам,
А ты без того проживаешь;
Твой дом станет хламом, мегерой – жена,
А счастьем единственным – водка.
Тогда ты увидишь идущими нас
На небо небрежной походкой.
04.09.2001
Очень глупая надежда
Очень глупая надежда –
Что меня собьёт машина,
Что пробьёт мой череп прежде,
Чем схвачу свои ножи я,
Иль, что сдохну в поединке
(Очень гордый и довольный),
Или, яд купив на рынке,
(Очень долго, очень больно),
Или, что в подъезде старом
Кто-то глотку мне порежет…
Я – вполне нормальный парень,
Просто глупая надежда.
19.08.2001
Побратимы ветров и дождей
В небесах были дети земли,
И закаты под нами пылали,
Наши крылья, поймав солнца блик,
Сотни огненных стрел отражали.
Побратимы ветров и дождей,
Бога видя своими глазами,
Над собой не имели вождей:
В небесах сами были богами.
Землю мы поливали огнём,
Чужаков с наших туч мы сбивали.
Все без мысли о том, что умрём;
Ведь сердца крепче кованной стали.
Умирали мы в небе своём,
А на землю и пепел не падал:
Мы сгорали небесным огнём,
Смерть такую считая наградой.
В небесах были дети земли,
И закаты под нами сгорали,
Наши крылья, поймав солнца блик,
Сотни огненных стрел отражали.
12.09.2001
Мысли при прогулке в ночном городе
Ветер – единственный мой побратим.
Горечь свободы не всяким по горлу.
Светлые улицы тают, как дым,
В тёмном тумане, окутавшем город.
Боль от обид и потерянных лиц
С каждым глотком забывается снова.
Город без судеб – мой дом без границ;
Город, сказавший гранитное слово.
Полночь смоталась, свой бег прекратив,
Солнце сожгло бесполезные шоры.
Ветер – единственный мой побратим.
Горечь свободы не всяким по горлу.
16.09.2001
Это немного странно
На века протянулись раны.
Время лечит, но видно, редко.
Всё же это немного странно:
Бить добро, оставаясь светлым.
Перед смертью сказала ты: «Лучше
Жить, наверное, в мире без споров».
И метались по крышам души
Тех, кого пересилил город.
Опустела твоя квартира,
Тишина поселилась в ванной;
Мной убита, а раньше – миром,
Ты лежала немного странно.
Твой подъезд не такое видел,
Поросли его стены тайной:
И меня он людям не выдал.
Это тоже немного странно.
20.09.2001
Закатом солнечным забыться,
Напиться вдоволь ветра воли,
Упасть в желтеющие листья,
Из жёлтых стен изгнать неволю.
Уют подъездов старых манит,
Где так тепло и странно сухо,
Где стены переписаны словами,
Где пары стёкол, между ними – мухи.
В декрете боль вторые сутки
(Вернётся, думаю, не скоро),
И я ловлю свои минутки,
И в этот день я еду в город.
22.09.2001
Я нашёл себя в старом подъезде,
Где кончаются «против» и «за»;
В лабиринте поломанных лестниц
Я впервые отверзнул глаза.
Колыбель до сих пор сохранилась
Сохранился пелёнки кусок…
Я ушёл – а она всё пылилась,
Я вернулся, но что же я мог?
Кто же знал, что я выберу ратный
Покорёженный молнией путь?
И теперь я вернулся обратно,
Чтоб в подъезде навеки уснуть.
30.09.2001
Неформалы
Вечер был, как и воздух, трескучий
От мороза, усталости дня.
Люди шли в одиночку и кучей,
И работу, и будни кляня;
Распивали дешёвое пиво,
Задирали прохожих всерьёз,
Рассуждали о жизни лениво,
Глупо ржали, до колик, до слёз.
Разошлись по домам. И раздались
Пьяный плач, телевизоров звук…
А в высоком окне показался
Лик ребёнка, хранящий испуг.
Дома было и страшно, и тесно;
Взгляд ребёнка искал в небесах
Лик надежды, иль сказки чудесной,
Или мира, что выбрал он сам.
Выходили подростки из дома
И искали в толпе фонарей
Одержимых мечтой незнакомцев,
Что родителей даже добрей.
Возвращались под утро и – в школу!
День безликий, но ночь впереди…
Исчезали по собственной воле
И искали, где в сказку пути.
Но взрослели они непременно,
Становились такими, как все:
Лишь зарплата в мозгах, взгляд надменный,
Жизнь в одной лишь тупой полосе.
Дети их что-то в небе искали,
Посылая сквозь стёкла свой взгляд.
А родители – взрослыми стали:
Только зрелищ и хлеба хотят.
Повзрослев, миру дашь только пыли
Да скапутишься, словно баран!
Вспомни лучше о том, что забыл ты:
Мир не взрослым, а детям отдан.
02.10.2001
Этот мир – отражение вас,
Он не ярче, чем зеркало Зла,
Пыль впитает (не в первый же раз!)
Кровь, что раньше напрасно текла;
Безвозмездно в нём гонят в тупик,
Бескорыстно здесь дарят обман;
Кто-то к горлу другого приник,
Зубы сжав, словно волчий капкан.
Этот мир – отражение вас,
Ложь икон гасит пламень свечей;
Легионы померкнувших глаз,
Миллионы бескрылых плечей;
Небеса – как скрижалей листы
(Эту книгу забыли закрыть);
Так нечаянно души пусты,
Так отчаянно хочется жить…
Этот мир – отражение вас.
Я устал уж слова повторять:
Если рожа с рожденья крива,
Так чего же от зеркала ждать?
10.10.2001
Повесть
Когда размышленьям не виден предел,
А разум мрачнеет от дум,
В таком состоянье я дома сидел,
Когда появился колдун.
Он тихо сказал: «Твоё счастье украл,
Кто нынче на месте твоём.
За деву боролся ты, но – проиграл;
Давай поиграем вдвоём?
Врага ты убьёшь, нож же спрячешь в карман,
А душу возьму я себе,
А после – тебе подарю талисман,
И дева вернётся к тебе».
Недолго его я соблазнам внимал:
Решенье я принял давно;
Я молча кивнул, нож побольше достал,
Дождался, как будет темно.
Я их разыскал на Террасе Камней,
Они там сидели вдвоём.
Я видел, как он прижимается к ней…
Всё видел в оконный проём!
Без шороха нож я из ножен достал,
Прицелился парню в висок,
Метнул, как ножи никогда не метал…
Со стуком вонзился клинок.
На землю без стона тот парень упал
И кровью забрызгал её.
Я душу его колдуну отослал.
Здесь каждый получит своё!
Но дева спокойно мой нож подняла
(И вены разрезал он ей)
И следом за мною убитым ушла.
Но знание было больней:
Проклятый колдун! Он того и хотел!
И он поглумился ценой:
Заместо любви мне отдал пару тел,
А душ взял побольше одной!
Но всё же того колдуна я нашёл;
Меня он, как видно, не ждал:
Когда с влажным хрустом нож в тело вошёл
Зиял удивлённый оскал.
«Иди-ка ты в ад», - я ему приказал,
И он закричал: «Я иду!»
Но голос подземный с насмешкой сказал:
«Твоё место – тоже в аду!»
Июнь 1999 – Октябрь 2001
Свод законов неба
На ночных морозных окнах
Пишут свод законов неба.
Их рука, немного дрогнув,
Объяснит: не надо гнева
И не нужно перестрелок,
Мстить предателям не надо:
Вещь не стоит всех отделок,
А предатель – без награды;
Что не тридцать серебряшек,
А всего лишь пять полушек
Платит нынче честный дьявол
За предательство и душу.
Изморозь строкой струится –
Боги пишут откровенье,
Что взлететь сумеет птицей
Только кто не впал в паденье.
19.10.2001
Выбирать придётся к сроку
Окровавленные комья,
Снег разрезан лунным светом,
Блеск мечей, руины дома,
Крест Христа, как символ смерти.
И рубиновые блики
На телах, мечом крещёных,
На щитах – святые лики,
Будто в мессе очень чёрной…
Не меняются уставы,
Только облик ныне разный:
Не мечи уже, а танки
Дом разрушили славянский;
Крест Христа в броню их вбитый
К центру лишь немного сужен
И предатель недобитый,
Хоть славянин, им же служит.
Крест и в третий раз нахлынет;
Выбирать придётся к сроку:
Кто язычник – крест отринет,
Кто предатель – будет проклят!
28.10.2001
Причастие
Нынче в моде и жертвовать честью
И попсой быть без лишних накладок,
А, заместо далёких созвездий,
Уходить в культ крылатых прокладок.
«Честь бессмысленна: нету дохода,
А попса всем доступна. Годится!
И прокладки крылатые, вроде
(Вы скажите, ну чем же не птицы?).
И помада – ну чем же не вечность?
А вагина – ну чем не причастье?
Будь попроще – и будешь беспечным!
Так идём же скорей причащаться!»
«Может, мир ты и сделаешь шёлком,
Где прокладки решат все проблемы,
Только помни, что в мире дешёвок
Нету нас. Мы себе знаем цену».
20.01.2002
Евангелие от Иуды
Снова ветер согнал тучи в стаи,
Дождь, утихнув, пролился опять.
Тяжело ли убить брата, Каин?
Тяжело ли, Иуда, предать?
Хлеб Позора поделен на равных
Между сотнями жаждущих ртов.
За Христа шли сражаться бараны,
Оставляя нам только козлов.
Был Антихрист – дитя боли с гневом,
Только жить ему было больней.
Тяжело ли ослушаться, Ева?
Тяжело ли быть проклятым, Змей?
Бога нет: тихо сгинул без веры.
Люди души бесплатно дают.
Смысла нет принимать контрмеры
Против тех, кто без веры живут.
---------------
Это будет иль поздно, иль рано;
Только видно мне это отсель:
Ведь со мною братается Рабби,
Опуская лепёшку в кисель.
15.02.2002
Словно в сказке той издревле-старой
Уходили с последнего боя
Три последних властителя дара
Видеть в мире хоть что-то живое.
Человек, потерявший надежду,
Меч, иззубренный в сотнях сражений,
Талисман, скрытый чёрной одеждой,
Что способен дать миг на спасенье.
- «Три последних властителя дара,
Где соратники ваши, скажите!»
- «Человека собратья предали,
Талисманы в помойном корыте,
А мечи – ныне просто игрушки.
Их владельцам пути нет иного,
Ведь сочли они дар свой ненужным
Так немного увидев живого ».
Три последних властителя дара.
На проспекте они так нелепы.
В переходе их славит гитара…
Но зачем…? Ведь все прочие слепы…
12.03.2002
Проклятый певец
Подражание Калугину
Поведать вам должен я всё непременно:
Был брат мой и был вожаком.
Случалось, встречал я его ежедневно
Гулявшего в стае волков.
И, как в стародавней легенде о братьях,
Мы были в почёте большом;
Про нас говорили все люди когда-то:
«Два воина с волчьей душой».
Случилось, я, как-то, отчаялся в жизни,
И сразу оставил волков.
- «Как мне до богов докричаться, скажите!»
Спросил я седых стариков.
И старец один сразу сделался весел;
Сказал: «Я ответить готов!
Богов ты увидишь, но съешь волчье сердце
И выпей ты волчую кровь!»
И я возвратился, решив, что так надо,
И вой мой вонзился в закат.
То брат вызывал на заклание брата,
Чтоб сердце у брата забрать!
Хвоя с перегноем шаги заглушала,
Но брат мой явился на зов;
И мы обнажили клыки и кинжалы
И брызнула первая кровь.
Что было потом – помнят боги и люди,
Но, помню я это и сам!
Застыл побеждённый с разорванной грудью,
Взывая о мести к богам!
И вороны с песнями смерти кружили,
Пугая окрестных людей!
А я пожалел, что меня не убили,
Что нету обратных путей.
Я сердце отведал исполненный веры,
И рухнула с глаз пелена.
В кольчуге из молний шёл в лес Громовержец,
Чьи очи искали меня!
Хотел я укрыться средь зарослей ели,
Но бог мне ударил в лицо;
И с этим ударом душа отлетела,
А я стал проклятым певцом!
24.03.2002
Лжепророкам
Опустившись в пороков пучину,
Чтобы хапнуть побольше наград,
Вы не трогали первопричину,
Исправляя один результат.
Не признаете вы, что неправы.
Только, чтобы там не говори,
Крестоносцы не трогали храмы:
Только бляди крушат алтари.
Вам не слышать последнего стона,
Вы – игрушки попсовой молвы!
Не равняйте с собой мудозвонов,
Или с ними сравняетесь вы.
27.04.2002
Встреча
Встречи ждём догорающим стоном:
Бесполезно кричать и молиться;
Есть законы. Но что нам законы?!
Мы читаем скрижали зарницы.
Я ищу бесполезность покоя,
Ты – возможность найти мир не хуже.
Будет встреча меж нами судьбою,
Иль (как знать?) отражением в луже.
Не судить нам о том, что незнаем.
Встреча стоит того расставанья.
Не напрасно убил брата Каин,
Ведь мы знаем, что есть раскаянье.
14.05.2002
Пусть крылья биты безвозвратно
Железом траурных знамён,
А лица смешаны превратно
В сплошную кучу из имён,
Мы в небе реем век за веком
(Хоть не для нас оно уже).
А на лице – осколки снега,
Осколки веры – на душе.
Май 2002
Волчья церковь
Волчья церковь стоит средь дубравы;
Не дождётся поклонников только:
Слишком много собак и шакалов,
Слишком мало людей культа Волка.
Скорбь иконы писала на стенах,
Алтарём же Луна послужила…
Участь волка быть может мгновенной,
Только жизни иной не просил он:
Бога нет, кроме боли свободной,
Всё твоё, что охвачено оком;
Морда в шрамах и голод природный,
Только ты на свободе, жестокий.
Волчья церковь стоит средь дубравы,
И мерцает звездой на восходе.
Здесь людей не бывает (и славно!).
Умирать сюда волки приходят.
04.06.2002
Бард солгал
Бард на пиру царя воспел
Великого в сраженьях,
Что царь был добр, умён и смел,
И цену знал решеньям.
Царя он долго воспевал,
Сказав: «вся власть – от Бога!»
Но, так случилось, – бард солгал:
Властитель был жестокий.
Ещё бард пел, аккорд сорвав,
О девушке красивой,
Что сам дракон, её узнав,
Колени преклонил ей.
Он долго деву восхвалял,
Сердца мужские руша.
Но, так случилось, – бард солгал.
Она лишь потаскушка.
Бард сам грешил, но пел и пел
Про райские палаты,
Что скорбный грешников удел,
А праведные – святы.
Был спрос на песенный товар;
Его повсюду звали.
Но, так случилось, - он не бард,
А только подпевала.
09.06.2002
Псалм утешения
Позабудьте про рай:
Он и так переполнен святыми;
Позабудьте про ад:
Нужно быть подостойнее многих;
Позабудьте про смерть,
И костёр никогда не остынет;
Позабудьте про жизнь,
Пусть её нам заменит дорога.
Ты про слёзы забудь:
На слезах не растёт подорожник;
О потерях не плач:
Их всё время возможно восполнить;
Не мечтай о грехе:
Путь святых будет более сложным.
Мой подарок тебе –
Этот псалм утешения. Помни:
Не надейся на рай:
Он и так переполнен святыми;
Позабудь и про ад:
Нужно быть подостойнее многих;
Позабудь и про смерть,
Этот вихрь в безводной пустыне;
Помни эти псалмы,
Что поют нам усталые боги.
28.07.2002
Пятница
Три гвоздя – достояние божье,
Не считая тупого креста.
И Антихрист сочувствовать может,
Видя, кто распинает Христа.
И кресты раскрывают объятья,
Принимая смеющийся грех.
«Аве Цезарь», как «товсь аппараты»,
А одежды поделят на всех.
Взглянет бог на толпу у подножья,
И закроет глаза отрешась:
На кресты эти люди похожи
И на каждом распята душа.
Потаскушные лица пророков
Все сияют, как новая жесть.
Ждут, что бог возвратится от бога
И докажет, что бог где-то есть.
Может есть исключенья из правил?
Кто поднимет спасительный щит?
«Бог, зачем ты меня им оставил?»
А Иуда ответ прокричит…
17.08.2002
Война за себя
Война за себя. Будто крыса – пророк нам.
Несёмся по миру мы жадною сворой,
Крушим по пути обречённые окна,
Мечты наши скрыты за ветхим забором
(Но дыры в заборе заделаны сеткой,
Замки на дверях угрожающе лают);
По звёздам стреляем мы (редко, но метко)
И звёзды листвою с небес опадают.
Мы души соткали из серой холстины,
Разбитые лбы затянулись рубцами,
Мы просим любви, как до завтра полтину
И нам подают, но смеются глазами.
Война за себя. И предать не зазорно…
Но, всё же, нечистый кого-то приводит
Чтоб новые бреши проделал в заборе
И вдоволь вдохнул одинокой свободы.
22.08.2002
Обернуться волком
Обернуться волком
Серого асфальта
Кувырком позёмки –
Северного брата;
И, с уродом-миром
Будучи на равных,
Чёрным вражьим жиром
Заливая раны,
Лапы рвать в «хрущёбах»,
Вместе с чьей-то глоткой,
Захлебнуться злобой,
Словно хроник водкой;
Зубом (по старинке)
Брать долги натурой,
И тепло любимой
Чувствовать всей шкурой;
Бой равняя с верой,
Где-то между прочим
Слышать перед смертью:
«Ты вернулся, волче».
09.01.2003
Город
Вены улиц разрезаны лезвием снега,
Ленин бронзовый тучи сгоняет к вокзалу,
Фиолетовый знак на груди человека,
На могильных камнях – побратим его алый,
К Рагнарёку Нева всё несёт свои воды,
Светлый эльф облачён в телогрейку трудяги,
Дьявол ищет Христа, что родится сегодня,
Рунный меч в подворотне готовят стиляги,
Камни площади помнят шаги Вельзевула,
Помнят башни и стены крыла Азраила,
Возле Нарвских ворот вечность кругом свернуло,
Лавры Сашки в канал щерит злобное рыло,
Цепь границы трещит, – зверь порвать её хочет,
Звёзды жмурят глаза, задыхаясь от бега,
Как заклятье стихи кто-то в небо бормочет,
Город вены себе режет лезвием снега.
12-13.03.2003
Проклят тот, кто однажды предал.
Трижды проклят предавший друзей,
Проклят вечно, кто предал и пал:
Развращение режет больней.
Посмотри, как их гонит судьба,
Из Иуд не узнать никого:
Кто-то ныне не выше раба,
Кто тиран, кто-то – шлюхи его.
Ты, попробуй, до них дозовись!
Не досуг им тебя услыхать:
Им бы горло твоё перегрызть,
На твоей бы могиле сплясать!
Ты их лично желаешь убить;
Не отдать эту честь никому.
А в душе – продолжаешь любить,
Вопрошая богов: «почему...?»
Сохрани же прощения дар,
Не взывай об отмщенье к судьбе:
Может быть, сокрушил их удар,
Тот, что был предназначен тебе.
Может, должен сломаться был ты.
Но теперь не судьба это знать.
Ведь друзья – словно книги листы,
Книгу можно и дальше читать.
22.04 - 24.04.2003
Хранящие Свет
Сегодня увидел я всадников снега
До неба несущих молитвы осколки,
Услышал я поступь чугунного века
И свет охранявшего серого волка.
У всадников были плащи из метели
И мамонта бивни служили мечами,
Опавшие звёзды в коронах блестели,
Сердца их во тьме отчуждённо стучали.
У века подмётки гвоздями подбиты,
Чугунные лбы и тяжёлые души,
И продана совесть, за право быть сытым,
И продана милость за пару отдушин;
Угрюмо вздыхают лужёные глотки.
Но волк пропоёт колыбельную ветру,
И волки, и люди из волчьего рода,
Собравшись, заявят: «мы – воины Света».
Безмолвный приказ: отступлений не будет
И вздыблена шерсть на загривках Хранящих.
И век понимает, что здесь его судьи
И молча стоит перед истиной спящей.
Кто знает, когда будет новая битва?
Навеки ли замер прилизанный идол?
Но всадники богу приносят молитвы,
Давая возможность всё это увидеть.
29.04.2003
Колизей
Седой судьбе не прекословь.
Воет толпа – чувствует кровь.
Не стоит скорби ни жён, ни друзей
Жизнь гладиатора – Колизей
(А.Елин)
Восславься мой Цезарь! Привет от идущих на смерть!
Пусть жизнь бесконечна, как замкнутый круг Колизея,
Рука, зажимавшая чувства, устала неметь;
Для вечного праздника крови рабов не жалеют.
По жизни иду, начищая до блеска шипы,
И жизнь предстаёт, как арены огромное поле,
Друзья и враги – как персты многоликой судьбы.
И Елин был прав: в их глазах ничего, кроме боли.
Есть выбор: молить о пощаде уткнувшись в песок,
Надеясь остаться в живых до последующей битвы,
И жизнь пощадит, и продлит заключения срок,
А ты благодарно зашепчешь чужие молитвы;
А можно забыть, сколько стоит никчёмная жизнь,
До хруста клинок, зажимая в пробитых ладонях,
Забыв про победу, шепнуть себе: «только дерись!»
И жизнь усомниться, кого через час похоронят.
Сегодня телами забиты скамьи и гробы,
И стражи порядка несут «калаши» за плечами.
Эй, вы, господа! Посмотрите, – дерутся рабы
И жизнь, и свободу себе, добывая мечами.
22.08.2003
Стук шагов
Кто был Иовом первых столетий?
Кто Христа распинал серебром?
Волчья шкура изрезана плетью,
Жребий брошен – и снова ребро.
Что-то врёт про погоду мой Цельсий;
Время странствий и время соплей,
И стучат по окованным рельсам
Сапоги Рагнарёковых дней.
Кто-то плачет заливисто, громко,
Заклиная сварливых обид.
И хрустит, словно звёздная кромка,
На зубах перемёрзший гранит.
В небо целятся ржавые крыши,
Лики сфинксов, скрывают испуг.
А на вымершей улице слышен
Стук шагов как сердец перестук.
07.09.2003
***
Что ты стоишь на пороге? Входи и садись.
Я для тебя открываю души своей дверь.
Помню я имя твоё – Освещающий Жизнь,
Или, как люди теперь говорят – Люцифер.
Что же ты входишь, как будто на новый костёр?
Я милосердие ставлю превыше всех слов,
Я не держу за спиною мясницкий топор.
Всем мой очаг одинаково дарит тепло.
Кровь на полу, как осколки цветного стекла,
Кровь на одежде, как строки последних молитв,
Некогда белые – крылья сгорели дотла.
Бог милосердный, как видно, не терпит обид!
Как по–христиански – сломать пару яростных крыл!
Как по–христиански – сломать пару ласковых рук!
Библия писана тем, кто в войне победил,
Только не сказано в ней, кто стремился к добру!
Ты не взываешь ни к мести, ни к новой войне,
Ты от людей никогда ничего не просил.
Вот и сейчас – ты слегка повернулся ко мне,
Я по глазам прочитал, что ты бога простил.
Что я могу тебе дать? Только на ночь покой.
Знаю, что помощи большей не примешь ничьей.
Что ж, отдохни: до рассвета ещё далеко.
В дом не дотянуться когти святых палачей.
(19.10.2003)
Присягая Свету.
Сто тысяч стрел, прорезав небосвод,
Не долетев до цели догорают.
Желанье жрать и равнодушья лёд
Здесь жизнью бесполезной управляют.
Здесь бог ушел, отрёкшись от крестов,
Решив: «не стоит умирать за веру».
И сатана оставил свой престол:
Земля не стоит времени и нервов.
Здесь кровь давно разбавилась водой.
Спят беспокойно павшие герои.
Но кто-то снова, снова рвётся в бой,
Желая мир переменить в покрое.
И снова будут в пламени войска
Кричать, что ночь намного хуже смерти,
И волчий меч к разорванным губам
Подносит кто-то, присягая свету.
(08.11.2003)
Позабытые мечи.
Я гуляю по останкам
Позабытых детских снов;
Пива выпитая банка,
Как разбитое окно;
Дни засчитаны в прогулы-
В штабелях, как кирпичи;
И торчат, как саксаулы,
Позабытые мечи;
Дом, что стал могилой друга,
Воет, углядев меня;
Где-то в небе слышна ругань
Догоревшего огня.
Отдаёт кровавым вкусом
Приканальская вода,
Будто снова Иисуса
Крестит шумный Иордан.
(15.11.2003)
***
Не стоит ждать небесного царя.
Стою неслышно под церковной сенью,
Где новый фюрер в рясе с алтаря
Баранам проповедует спасенье.
Та речь как звон – и гулка, и пуста,
Язык истёр библейские примеры.
Но вижу я в глазах овец Христа
Желание сжигать чужие веры.
(24.11.2003)
***
Кто признает себя предателем?
Серебро ведь ещё не пропито!
Если можно ещё урвать чего,
Если можно повластвовать досыта!
Но не сможешь дать взятку старости,
От смертей не откупишься серебром;
Ты узнаешь и цену предательства
Когда жизнь твоя будет потеряна.
(24.11.2003)
(Н.Ионовой)
Жизнь неизменна в картине безумного рока,
Путь – через бой, значит надо идти не скорбя.
Только мечтаю на этой кровавой дороге
Вскользь обернувшись однажды увидеть тебя.
Пусть впереди возвышаются мрачные скалы;
Гроб Святогора давно уж сколочен по мне…
Мне для отваги достаточно малого мало:
Просто увидеть тебя в посылаемом сне.
Кровь запеклась на клинках перемётных столетий,
Снова стою на пути обезумевших сил,
Чтобы ночами от страха не плакали дети,
Чтобы ты знала, что кто-то тебя полюбил.
На рукаве завяжу узелками победы,
А пораженья уносит пролитая кровь.
Если я нужен – скажи, я немедля приеду;
Если не нужен – пусть будет хоть несколько строк.
(31.12.2003-01.01.2004)
Рельсы.
Где-то здесь похоронено детство,
Где-то здесь меч о камень сломался,
Где-то здесь, на всё помнящих рельсах,
Я с пробитой башкою валялся,
Где-то здесь умирали трамваи,
И за нас наша вера молилась…
Но навечно ничто не бывает,
Так смирись с тем, что всё изменилось!
Ты забыть ничего не забудешь,
Значит место найдётся надежде:
Пусть дома изменились и люди,
Только-рельсы такие, как прежде.
(31.01.2004)
Охота.
Небо залатано нитками ветра,
Тучи – заплаты на дырах повисли.
Бедный Христос, ты - напрасная жертва.
Кто же сочтёт предпоследние мысли?
Кровь в этих венах закончиться рано,
Мы не узнаем, кто будет последним.
Шаг по земле, – словно солью по ране,
Волки бегут по забытому следу.
Кровь на доспехах. Своя иль чужая?
Солнце на небе. Своё иль иное?
Выбор велик: умереть не сражаясь,
Или дойти до последнего боя.
(Что же ты воешь, как битая сука?
Цену не зная, зачем торговался?
Смерть не на горло наступит, - на руку,
Ты откупиться которой пытался.)
Морось и дым пропитали сознанье,
Нас не удержат ни цепи, ни стены,
Не опоздав мы придём на свиданье:
Ветер охоты гуляет по венам.
(28.02.2004)
Солнцестояние.
Солнцестояние снова зовёт меня в бой.
Стрелы, как добрые жёны, лишь луку верны.
Я, приложившись к стене, слышу поступь весны.
Сразу же после неё я приду за тобой.
Небо бездонно, как озеро чистой воды.
Кто-то ворота закрыл, но не запер ветров.
Будет булатным последнее вервие слов:
Я появлюсь, чтобы ночью хранить от беды.
В жизни когда-нибудь снова наступит покой;
Странник по имени Эхо присядет к костру.
Солнцу и ветру воззвав, ожидаю сестру.
Я ожидаю сестру, что зовётся Весной.
(23.03.2004)
***
Пусть мне скажут, что всё решено,
Жизнь покажет всем кто чего стоит.
Я люблю этот город давно,
Но холодной и мрачной любовью:
Днём дома, словно зомби, мертвы,
Чтоб проснуться с полночной прох ладой,
Факела предосенней листвы
Здесь отчаянно дышат на ладан,
Здесь охотничьи сфинксы и львы
Не пускают в безумия яму,
И свинцовая тяжесть Невы
В рукава заползает упрямо,
Здесь мосты-словно к звёздам окно,
Что оплачено болью и кровью…
Я люблю этот город давно,
Но холодной и мрачной любовью.
(31.03.2004)
К восемнадцатилетию Натальи Ионовой
Ты входишь в парадную залу
Принцесса старинных кровей,
Навстречу безумному балу
Приветствуя ярких гостей.
Цветами твой путь устилают
Под шёпот завистливых дам,
И музыка громче играет,
Сердца опадают к ногам.
Идёшь ты без видимой цели,
Как будто желая играть.
Десятки погибли в дуэлях
За право с тобой танцевать.
Блистают мундиры парадом,
Блистают умом сюртуки.
Одаришь ты каждого взглядом
И каждый коснётся руки.
Смеёшься по-детски – открыто,
По взрослому можешь польстить.
Поклонников длинная свита
Готова всегда услужить.
Напрасно бряцает медалью
Усатый седой дворянин:
С тобой никого не видали
Чуть дольше, чем танец один.
В толпе этих ярких павлинов
Я слишком нелеп и убог:
Мой замок не видел лепнины,
А славных парадов – клинок,
Дорожный камзол портит праздник,
Манеры пугают гостей
И слышно – меня громко дразнит
Один из дворянских детей.
Все прочии более скромны
Стараясь не выдать врагов:
Насмешники многие помнят
Удары моих кулаков.
В толпе, что составили лица,
И мне достаётся твой взгляд,
И я, твой единственный рыцарь,
Других не желаю наград.
Готовый любить безответно,
Давно тебе ставший слугой,
Не купленный звонкой монетой,
Я жду лишь движенья рукой.
Тебя не смущая служеньем,
Не трогая пышный народ
В твой праздник и твой день рожденья,
Я стражей стою у ворот.
(03.06.2004)
***
“Некогда памятный дождь обращается сталью,
Крылья подарены ветром и политы кровью,
В серых глазах бьются насмерть огонь и усталость”.-
Так в грустных сказках, быть может, опишется воин.
“Он не вмешается в битву найдя сотни фактов,
Каждому первому встречному – друг и приятель,
Мир отвратительный он предпочтёт доброй драке”.-
Так в грустных сказках, быть может, предстанет предатель.
(30.07.04)
***
(Богатырёвой Ю.В.)
Серой дымкою мечтаний
Небо, как фатой, укрылось,
Солнца диск осенне-ранний
Вопрошает справедливость,
На мечах блестят росою
Дети тысячи закатов,
Шерсть приглажена слезою:
Осень – время для проклятых.
Волк в лесу поёт о славе,
Снова горы с лесом спорят;
Прокурор ещё добавит
Новых подвигов героям.
Вновь оковы будут биты,
Зверя цепи не удержат;
С волчьим гоном красно-сытым
Я тебе несу надежду.
Я дождём прольюсь на щёки,
По твоим скачусь ресницам,
С неба имя крикну громко
Ястребиным кличем птицы,
И листком кленово-русым
Упаду в твои ладони,
И скажу: “к тебе вернулся,
Только ты меня не помнишь”.
Тихо ткнётся носом в ножны
Волк с забывшим радость взглядом.
И меня, узнав, быть может,
Ты поймёшь: я снова рядом.
(10.09.2004)
Путь греха
Сделай тысячу твёрдых шагов
Упиваясь сознанием силы,
Только тысяче первый готов
Оборваться у края обрыва.
Не кляни тогда небо и ад;
Ни во что выйдут эти проклятья:
В том, что сталось ты сам виноват.
Так зачем же орать не у рати?
Ты развратом любовь осквернял,
Лицемерил отнюдь не под дулом,
И, когда враг спиною стоял,
Ты же сам отмерял ему пули,
Ты закон на костях возводил,
Отметая готовых остаться,
Величал ты друзьями мудил
И не думал по-чести сражаться.
Ныне – сзади идут палачи,
Ветер в небе настроен игриво
И молчат в ожиданье ручьи.
Грешник замер у края обрыва.
(30.10.2004)
Серебро
Ветер замёрзшим зверьком норовит в рукава.
Сколько осталось смертей я считаю в уме.
Вижу – с приходом зимы поседела Нева.
Крест на душе, словно чей-то осиновый меч.
Градусов тридцать, как тридцать известных монет.
Камни дробят сапоги или наоборот.
Кто-то мечтает, что миру приходит конец,
Только конец не спешит показаться в народ.
Солнце коснётся загривка лучом золотым,
Словно напомнив, что в мире не всё серебром,
Мир одинокой любви не бывает пустым,
Сказка в конце непременно почтится добром.
(24.11.2004)
Колыбельная
Воин именем Усталость
Открывает Ночи двери;
И луна, как сердце, сжалась,
Тихо стонет старый вереск.
Вот шагают по ступеням
Пенья радостной цикады,
Руки их, как цепи звенья,
Слиты в призрачном пожатье.
Ломит ноги, веки режет
Воин именем Усталость,
Ну, а Ночь, даря надежду,
Укрывает одеялом.
Плащ ночной истрёпан в клочья
От огней, ветвей и ветра.
Госпожа и страж полночный
Исчезают в звёздном свете
(16.12.2004)
Киевский гром
(текст к одноимённой музыке)
Жернов неба стронут,
Дождь пролился мелкий,
Лес блаженно стонет,
Суетятся белки,
В божьих лицах капли
Радостно трезвонят,
Далеки раскаты
Киевского грома.
------------
Как искра из трута
Пламя порождает –
Греческого трупа
Новым богам ставят.
Князь прозвался Святый,
Всюду – кровь и стоны.
Далеки ж раскаты
Киевского грома.
(16.12.2004)
|
Вход
FAQ
Поиск
ушло в чтение)))